Фотографии из женских закрытых тюрем в. Как устроена жизнь в женской колонии (22 фото). Как проходит досмотр

В Казахстане существует шесть женских колоний, общее количество женщин и девушек, отбывающих наказание на 1 августа этого года – 2901. Женская исправительная колония УГ-157/11 города Атырау открылась три года тому назад, всего в ней 234 заключенных из четырех областей. Корреспонденты Vox Populi посетили женскую колонию, чтобы рассказать и показать читателям, как живут в исправительной колонии и кто они – женщины, которых суд лишил свободы.

1. Все женские колонии в стране - общего режима, кроме колонии в Караганде, где содержатся «ходячки» (тюремный жаргон) — неоднократно судимые женщины

2. Два раза в день осужденные собираются на плацу для проверки. Отсутствие считается грубейшим нарушением, за которое могут посадить в штрафной изолятор. Такая отметка в личном деле нежелательна, так как влияет на условно-досрочное освобождение (УДО) и перевод в колонию-поселение

3. После проверки все женщины расходятся по своим рабочим местам или отрядам. Белые платки являются обязательной частью формы

4. Условия пребывания в УГ-157/11 максимально приближены к стандартному женскому общежитию. Пять отрядов, в которых примерно по 50 женщин, размещаются в своих блоках. В каждом блоке, кроме спальных комнат, общая чайхана, каптерка, гостевая комната. Есть общая баня, постирочная и гладильная

5. В каждой комнате живут четыре женщины. Согласно уставу, они не имеют права сесть или прилечь на кровать с девяти утра до семи вечера. Здесь аскетично и пахнет хлоркой

6. У каждого отряда есть свой бригадир, авторитетная личность, умеющая устранять внутренние конфликтные ситуации и поддерживать мирное сосуществование среди нескольких десятков женщин с непростой судьбой и характером. Бригадиры отрядов или, проще говоря «бугры» — это люди с неприкасаемым авторитетом. У бригадира есть заместитель, сантройка (санитарная тройка), старшина-дневальный, помощники, ответственные за каптерку, за кухню, за чайхану и за секцию досуга и спорта(СДС)

7. В комнате релаксации осужденные могут побыть наедине с собой. Три психолога постоянно следят за самочувствием заключенных. К каждой осужденной индивидуальный подход. На зоне эмоциональное состояние женщин крайне нестабильно

8. По вечерам женщины собираются перед телевизором. Просматривают новости и сериалы, самые популярные – турецкие. Следует отметить, что налаженный быт колонии во многом зависит от отношения самих осужденных женщин. Роспись на стенах сделали сами заключенные

9. Каптерка. Сегодня освободилась одна осужденная. Сотрудницы проводили ее на вокзал. Начальник зоны связалась с Актюбинским Центром адаптации и реабилитации осужденных, попросила помочь с проживанием и трудоустройством. Несмотря на громкий смех и радость, у освобожденной проскальзывает тревога и нотки страха «как на воле все сложится?»

10. Самый востребованный товар на зоне – таксофонные карты. Заключенные могут годами не видеть своих близких, так как семьи многих женщин живут в соседних регионах, и не всегда бывает финансовая возможность приехать на долгосрочное свидание. И поэтому поддерживают связь через телефон. Но и на такие разговоры существует лимит. Каждая осужденная имеет право на 15 минут телефонного разговора в день

11. Осужденные полностью находятся на казенном обеспечении. Кроме того, у них есть передачи от родственников. В местном магазинчике раз в месяц они могут купить себе все необходимое. Сигареты по важности стоят на втором месте. Курят практически все, невзирая на возраст и положение. Здесь не бросают, здесь начинают курить. Другого выхода успокоиться нет

12. Здесь, на зоне, особая атмосфера – искренность или фальшь определяют сразу. Женщины держатся «семьями», членов семьи не дают в обиду. Глава семьи – королева, остальные принцессы

13. Банный блок работает практически каждый день. Администрация пошла навстречу заключенным и разрешила оборудовать также душевую комнату при самих отрядах

15. Хорошо оборудованы постирочные и гладильные блоки

16. Санчасть. Серьезные болезни имеет практически каждая вторая женщина

17. Зал карантинного блока на втором этаже. Сейчас адаптацию проходит только одна женщина. После прибытия в учреждение заключенная проводит 15 дней в карантинном отделении. С ней сразу начинают работать психологи, медики, воспитательный отдел, после чего ее переводят в один из отрядов на обычный режим, на котором она находится в течение шести месяцев. От облегченного он отличается тем, что свидания проходят раз в три месяца. На облегченном режиме привилегий больше — разрешение на ежемесячные передачи, длительность свидания до 3 суток каждые два месяца, есть поощрительные встречи и передачи

18. Несмотря на вместительную столовую, каждый отряд заходит в свое время

20. Когда мы снимали в столовой, одна женщина уходя, выкрикнула: «Почаще приходите, нас будут лучше кормить», а другая добавила: «Кормят нормально, тут всем не угодишь и нам приносят передачи, вы же видели полные холодильники?»

21. Свежим хлебом пахнет далеко за пределами пекарни. В колонии УГ-157/11 пекут самый лучший хлеб среди всех зон страны

22. Главный пекарь Ира на воле также работала в пекарне. Печь хлеб – это ее призвание

23. По мнению пекаря, секрет вкусного хлеба — в хорошей муке первого сорта Костанайской области и в человечном, добросовестном отношении пекарей

24. В смену Ира с шестью помощницами сдают 1000 булок, обеспечивают свою и соседнюю мужскую колонию

25. Пекарь — одна из самых престижных и оплачиваемых работ в колонии. Главный пекарь получает 23 000 тенге

26. У каждой второй женщины есть задолженность перед государством – иски, госпошлины, судебные издержки. Поэтому в получении оплачиваемой работы заинтересованы многие. Администрация постоянно работает над вопросом трудозанятости среди осужденных, из всех заключенных работают лишь 60 женщин. В скором времени в колонии планируют открыть рыбный цех

27. Есть небольшой швейный цех на 34 женщины, в котором шьется одежда для заключенных мужских колоний. Не отказываются здесь и от сторонних заказов: спецодежда для больниц, для нефтяных компаний. Помимо этого, существуют отряды хозяйственной обслуги с окладом в 21 000 тенге - кухонные работники, дворники, бригадиры отрядов, рабочие банно-прачечного комбината, библиотекарь

28. При исправительном учреждении есть колледж, в котором обучают по таким специальностям, как швея-закройщица, кондитер, повар, парикмахер. В этом году вручили дипломы 87 осужденным

29. Тюремная библиотека постоянно обновляется, об этом есть договоренность с государственной библиотекой

30. Спрос на книги высокий – читают практически все, в основном художественную литературу

31. Немного книг на религиозную тематику. В этом году оразу вначале держали 60 женщин, но из-за жаркого лета (кондиционеры и вентиляторы не разрешены) осталось 30 постящихся

32. В колонии существует секция спорта и досуга (ССД), которая включает в себя библиотеку, курсы по акробатике и, конечно же, организацию культурно-массовых мероприятий. В этом учреждении проводятся самые лучшие и самые костюмированные концерты среди всех зон

33. Бригадир первого отряда Бибигуль, куда относится ССД, признается, что много сил было вложено, чтобы добиться такого уровня проведения шоу. Администрация охотно идет навстречу, дает возможность тренироваться, выделяет деньги, предоставляет обучающие видео

36. Костюмы и декорации заключенные делают своими руками, могут из ленточек и кусочков сшить бальные платья

37. По вечерам играют в интеллектуальную игру «Поле чудес»

38. В ССД есть несколько девушек, чьи спортивные и танцевальные данные отвечают требованию секции

39. Ольга — физорг (организатор физкультурной работы) и постановщик танца ССД, возраст — 32 года. Статья 259 – наркотики.

Она отсидела больше семи лет. Осталось до звонка 2 года и 10 месяцев. Про свою личную жизнь не любит рассказывать. В другом учреждении была злостной нарушительницей, поэтому на УДО не прошла. Здесь, в УГ – 166/ 11 – она нужный человек, мастер – золотые руки: электрик, плотник и специалист по сварочно-монтажным работам. Всему этому обучилась на зоне

40. Кроме того, Ольга успешно руководит секцией акробатики

41. Катя занимается акробатикой и танцами в ССД. Возраст 32 года. 259 статья – наркотики. Срок – 11 лет, отсидела 4 года 4 месяца.

В Актау, где она жила, у нее был свой небольшой магазинчик одежды. Она с подругой часто летала в Турцию за товаром. Потом решила привезти таблетки экстази, не для продажи, а для личного пользования. Теперь ее две дочки остались на попечении 63-летней мамы-пенсионерки. В последний раз она видела их два с половиной года тому назад, у мамы нет возможности привозить дочек на долгосрочное свидание. Теперь она видит лишь на фото, как растут ее дочки. Катя точно поняла, что ни одно удовольствие в жизни не стоит того, чтобы променять его на возможность воспитывать самой своих детей. Через три года она надеется на УДО. После того, как закончится срок, она хочет посвятить себя дочкам. В колонии нередки переписки с осужденными мужчинами. Но Катя больше не хочет заводить отношения. Там, на свободе, все проще. Любил тебя человек, любил, а потом разлюбил, но это разочарование даже на воле переносится с трудом. А здесь, на зоне, хоть волчицей вой, нечем закрыть пустоту. Поэтому она задавила в себе все женские чувства и мечтает только о том, чтобы чаще видеть своих детей – хотя бы раз в полгода

42. Примерный возраст сотрудников администрации колони от 20 до 30 лет. На 90% — это женский коллектив, как правило, большинство не замужем. Постоянная занятость на работе многим не позволяет заниматься личной жизнью

43. Начальник отряда Ботагоз Нурханова, 28 лет. Работает со дня открытия колонии.

— Когда я только сюда пришла работать, подумала: “Что я тут делаю?”, было действительно страшно, – говорит Ботагоз. – Перелом случился, когда мне пришлось морально поддержать одну заключенную. После осознаешь, что они обычные женщины, которым просто необходимо понимание

44. Заключенные обращаются к Ботагоз словом «мама», так символично называют всех начальников отрядов. Из всех сотрудников администрации начальники отрядов находятся ближе всего к зэчкам. Вместе с бригадиром он координирует и следит за соблюдением режима. Коммуникации между «мамами» и зэчками в этой зоне прежде всего носят человеческий характер. Поломанная женская судьба некоторых заключенных вызывает сочувствие и понимание у их охранниц. Со временем практически приходится жить проблемами своих подопечных, писать их характеристики, представлять на судах. «Мамы» — связующее звено между осужденными и старшим офицерским составом

45. Администрация ходатайствует, пишет положительные характеристики осужденным с примерным поведением. Но, тем не менее, последнее слово всегда остается за судьей. Через суды не проходят многие, причин для этого достаточно: непогашенные задолженности, отсутствие или наоборот, большое количество поощрений, малый срок отсидки, серьезные судимости. Наиболее часто встречаемая судебная отписка: «Чем отличается от остальных осужденных?»

46. Основные статьи, по которым сюда попадают женщины: 259 – сбыт, хранение и распространение наркотиков, 177 – мошенничество и 96 — убийство на бытовой почве, и намного реже, детоубийство

47. На фотографии копия смс сожителя одной их осужденных, он прислал эти сообщения ей в день суда. Девушка взяла вину своего парня на себя, сначала шла как соучастница. В итоге отбывает 5 лет за квартирное мошенничество. Осужденная признает свою вину, но находясь в стенах колонии добивается, чтобы человека, который толкнул ее на мошенничество, посадили

48. Заключенные имеют право на свидания: краткосрочные по два, четыре часа и долгосрочные — на три дня. Также есть возможность увидеться с осужденными в день открытых дверей

49. Контролер в комнате досмотра и свиданий (КДС) Гулим Кушенова принимает документы от мужчины, который пришел на долгосрочное свидание с женой

— Чаще всего навещают осужденных – казашек, – говорит Гулим. – Приходят с детьми, родственниками. Приносят продукты питания, одежду, моющие средства

50. При входе в женскую колонию висит стенд с фотографиями вещей, запрещенных к передаче

51. Зал места свиданий – комната без оттенка мрачности. Вся мебель – шкафы, столы, делается тут же, не выходя из зоны. Пришедшим и осужденным предоставляются все условия для длительного свидания: отдельная комната, кухня, зал, душ

52. Нина Петровна, возраст 61 год. Статья 259 – наркотики. Срок — 10 лет. Отсидела 1 год и шесть месяцев.

Муж и внучка приехали к ней впервые за полтора года. На зоне зарекомендовала себя исключительно с хорошей стороны. Перенесла несколько операций на сердце. Живой из колонии не надеется выйти. Были попытки суицида

53. — Мой сын отбывает наказание по такой же статье, — рассказывает Нина Петровна. — После того, как его во время следствия стали избивать сотрудники УБН, я начала писать многочисленные жалобы-заявления, чтобы прекратить издевательства. Мне пригрозили, если не остановлюсь, то в скором времени также окажусь за решеткой. Я продолжала писать и вскоре полиция «случайно» нашла несколько граммов героина на моей кровати… Так я оказалась здесь. Пыталась наложить на себя руки, но меня остановили. Нет, вы не подумайте, условия здесь и отношение администрации нормальное, но мне психологически тяжело

54. Раима, возраст 40 лет. Статья 259 — наркотики. Срок 10 лет, отсидела 3 года и 2 месяца.

— Девять лет тому назад умер муж, – рассказывает Раима. – Осталась с тремя маленькими детьми, младшей дочке было 8 месяцев, родители-пенсионеры. Я была единственным кормильцем в семье. Через несколько лет сошлась с мужчиной. Помогал деньгами, по хозяйству – у нас была своя скотина. Потом я решила расширить магазин с бакалейными товарами. Продала магазин и начала строительство, обещанный кредит в банке не получила. Так я осталась без бизнеса и дохода. Стала торговать фруктами во дворе, а сожитель тем временем наладил сбыт героина. Сожителю дали 10 лет строгого режима, меня посадили за соучастие

55. — Смогла навестить маму во второй раз за три года, — говорит Алима, старшая дочь Раимы. — Как только у меня закончился контракт с фирмой, я сразу привезла младших на долгосрочное свидание с мамой

56. Алима работает менеджером по браку в мебельном магазине. С заплатой в 60 000 тенге, Алима теперь единственный кормилец семьи. Недавно она подготовила младшего брата и сестру к школе, купила одежду и канцелярские принадлежности. Она хочет вернуться в Актюбинск, чтобы быть ближе к семье и чаще навещать маму. Алиму беспокоит здоровье матери — на зоне у нее стремительно ухудшилось зрение — стало минус двадцать, также обнаружили туберкулез. На вопросы о личной жизни отвечает уклончиво, решила не дружить и не выходить замуж, пока мама не освободится

57. В этом году отменили перевод в колонии-поселения осужденных по особо тяжким преступлениям. Многодетные матери, совершившие убийство на бытовой почве или женщины, вынужденно связанные с наркотрафиком, отсидят весь свой срок вдалеке от детей, которые зачастую находятся на попечении пожилых бабушек и дедушек или в детских домах.Так что для них наиболее вероятно условно-досрочное освобождение после отбытия 2/3 части срока

58. Вера, возраст 30 лет. Статья 96 – убийство. Срок 6 лет, отсидела 2 года, 9 месяцев.

Вышла замуж, родила дочерей. Жили счастливо и хорошо, но вскоре муж начал рукоприкладствовать, в течение семи лет она терпела его тяжелый характер. Дочки, увидев пьяного отца, сразу ложились спать, так сильно боялись его. Супруг в опьянении был крайне жесток, мог схватить дочек или Веру и головой бить об стенку, ударить любым предметом, который ему попадался под руку. Угрожал топором, бил ногами, выгонял из дома. Даже избивал своих родственников – поднял руку на мать. Закончилось все ударом ножа в сердце. Причем Вера не помнит, как это произошло, хочет вспомнить под гипнозом. Дети остались на попечении больной матери. Потерпевшая сторона претензий не имеет. Вера писала в Верховный суд, генеральному прокурору, подавала прошение президенту – все пока безрезультатно

59. Надежда, возраст 24 года. Статья 96 – убийство. Срок 11 лет, отсидела 3 года, 1 месяц.

Жила и работала нянькой в Астане, училась на бухгалтера. Потом из-за финансовых трудностей переехала в небольшой поселок Актюбинской области. Однажды гуляли с друзьями, решили продолжить веселье и поехали домой к новому знакомому – мужчине пенсионного возраста. Под утро, когда все уснули, он начал приставать к ней и изнасиловал. Находясь в сильнейшем алкогольном опьянении, она сильно испугалась, стала сопротивляться, схватила нож со стола и нанесла десять ударов. Полицию вызвала сама. Вину признала чистосердечно. Во время следствия узнала, что беременна. Решила оставить, теперь ее сыну исполнилось 2 года. Его забрала и воспитывает безработная мама, у которой нет возможности приехать на долгосрочное свидание. По телефону Надежда часто разговаривает с сыном, он обращается к ней по имени, думает, что она его сестра. На зоне работает швеей-закройщицей. Погасив все иски, заработанные деньги отсылает домой. Раскаивается и знает, что заслуживает наказания. Надеется на перевод в колонию-поселение по месту жительства

60. Махаббат, возраст 22 года. Статья 180 – соучастница в изнасиловании. Срок 6 лет строго режима, учитывая возраст осужденой, ее перевели на общий. Отсидела три года.

Гуляла вечером с подружкой в шумной компании. Спустя некоторое время в сильном алкогольном опьянении, она ушла, а подружка осталась – в результате групповое изнасилование. Кроме нее в деле замешано 5 человек. Махаббат обвинили в сводничестве, что она насильно увезла жертву из дома. Потерпевшая потом родила дочь, сдала в детский дом. Махаббат мечтает стать фотографом

61. Марина. 41 год. Статья 96 — бытовое убийство. Срок – 6 лет. Отсидела 3 года, 3 месяца.

Дали небольшой срок, потому что потерпевшая сторона претензий не имела. Со вторым мужем прожили десять лет. Он постоянно выпивал, не работал, избивал ее и детей. И во время очередного скандала, Марина взяла два ножа и нанесла ему одновременные удары в сердце и печень. Скончался на месте. Двое детей Марины – сыну 17 лет, а дочке – 11 лет, живут с ее братом и снохой

62. Тамара, 32 года. Статья 96 – убийство. Срок — 9 лет, Отсидела 7 лет.

Муж пил и издевался в течение семи лет. Однажды пришел пьяный, вспыхнула ссора. Она стояла с годовалым сыном на руках, он ударил ее и попал сыну в ухо. Ушная раковина лопнула, кровь брызнула на стену. Тогда Тамара схватила нож и вонзила его в сердце мужу. Над ее тремя детьми – дочерям 12 и 5 лет, сыну 3 года, оформили опекунство ее родители. Последние два года детей не видела. Ради поощрений работает посудомойкой в столовой, хочет добиться УДО

63. Зарина акробатка ССД. Возраст 25 лет. Статья 96 – убийство. Срок -8 лет. Отсидела – 4 года.

Воспитанница Актюбинского детского дома. Впервые «закрыли» в 17 лет. Захотелось заработать денег при перевозке наркотиков в Россию. Отсидела там три года. Уже на воле влюбилась в парня, стала с ним встречаться. На его дне рождения он в алкогольном подпитии в драке случайно убил соседа. Она вышла из ванной, а в комнате уже лежал труп в луже крови. Парень ей крикнул, чтобы она убежала, но она не стала этого делать, решила быть с ним до конца. Потом приехала полиция, скорая. Она сделала чистосердечное признание. Всю вину взяла на себя, любимый попросил – так и сказал ей, женщинам дают меньше срок, а я тебя подожду…Но в последний раз она видела его в зале суда. В колонии получила навыки швеи-мотористки и слесаря – наладчика. Также танцует в местном клубе, лучшая акробатка. Теперь у нее осталась одна мечта – побывать в Париже и посмотреть на Эйфелеву башню.

Самые презираемые зечки в женских МЛС несколько отличаются от представителей низжих мастей в мужских зонах и тюрьмах – здесь иерархическая лестница имеет свои ступени. В первую очередь, в женской тюрьме имеет значение личность осужденной, а не ее послужной список отсидок и прежних криминальных «заслуг».

Строго говоря, в женских зонах и тюрьмах почти нет определенных категорий зечек, которых изначально и принципиально гнобят и прессуют – все зависит, главным образом, от личностных качеств осужденной. Изгоев в женских МЛС, в основном, просто сторонятся.

Одни из самых презираемых в женских МЛС – героинщицы, наркоманки с большим стажем. Это выхолощенные в моральном плане особи, способные продать и предать буквально за щепоть чаю, кусок мыла или сигарету. Любую стоящую информацию, исходящую от новой знакомой, они стараются «монетизировать», стуча администрации МЛС.

В зонах и в камерах СИЗО сиделицы стараются жить «семьями» – завести себе подругу (подруг) по несчастью и заниматься с ними общим нехитрым хозяйством. Это не имеет ничего общего с лесбийскими наклонностями – просто так легче выжить в заключении, к подобному способу обустройства в особых условиях женщин толкает инстинкт семейственности, заложенный в представительнице слабого пола изначально, свыше. Героинщицы – одиночки, в «семью» их никто не принимает.

Женщины в отличие от мужчин по определению более словоохотливы, поэтому некоторые сиделицы сдать могут даже не умышленно, а «по простоте душевной». Таких в зонах и тюрьмах тоже сторонятся, но особо не гнобят – «старшая» знает всех стукачей в камере или в отряде, и считается, что уж лучше «своя», чем присланная новая, от которой не знаешь, чего ожидать.

Уклад жизни в женских тюрьмах и колониях довольно сильно отличается от того, что существует в мужских. Как утверждают специалисты по криминальной психологии, здесь нет «понятий», представления о том, что хорошо, а что запрещено сильно разнятся, да и вся система взаимоотношений выглядит иначе. Однако, тюрьма есть тюрьма. На женских зонах тоже существует кастовая система, здесь тоже могут «опустить», и важнейшие этапы пребывания в камере с другими зечками так же сопровождаются ритуалами. Все эти нормы сложились еще в советские времена.

Иерархия в женской тюрьме

Иерархическая структура в женских тюрьмах и зонах не такая сложная и жесткая, как в мужских, но она существует. Главной в камере бывает наиболее авторитетная и долго находящаяся в местах лишения свободы женщина. Часто она является «второходкой», то есть, оказалась за решеткой второй раз.

Собственно, на этом вся иерархия и завершается. Остальные подчиняются старшей, которая следит за тем, чтобы в камере соблюдался порядок, не нарушался график уборок и пресекает особенно бурные проявления чувств – будь то скандалы опытных зечек или рыдания новенькой, впервые переступившей порог камеры.

Однако, и в женских тюрьмах с советских времен есть свои отверженные.

К этой категории относятся те, кто на воле занимался оральным или анальным сексом. Если неопытная «первоходка» будет иметь глупость разболтать сокамернице этот факт своей биографии, то ей обеспечено брезгливое отношение и полный бойкот. Ее не пустят за один стол с собой, не поделятся присланными с воли конфетами, и будут всячески избегать.

Не любят зечки и тех, кто ворует у своих. Если застукают за таким занятием, то виновной грозит избиение, а иной раз, и более жестокие издевательства.

Насмехаются, всячески унижают тех женщин, кто имеет неряшливый внешний вид, забывает о чистоплотности. Не случайно в женских зонах мыло – самая ценная валюта, наравне с сигаретами и чаем.

Но по-настоящему отверженными в женских зонах становятся детоубийцы. К ним относятся так же, как в мужских зонах к педофилам и насильникам. Это самая низшая каста, самые презираемые люди. Стоит зечкам узнать, что с ними в камере находится женщина, которая убила или пыталась убить ребенка, ее жизнь превращается в кошмар. Убивают в женских зонах крайне редко, но цепь изощренных издевательств, избиений и унижений способна довести детоубийцу до суицида.

Как поступают с провинившимися

Чаще всего, женские разборки завершаются выяснением отношений на повышенных тонах. Старшая по камере, зачастую, так же ограничивается тем, что накричит на нарушительницу порядка. Однако, случаются и драки, и планомерные избиения виновной. Например, если она была уличена в воровстве.

Иногда зечки устраивают сокамерницам изощренные издевательства: макают головой в унитаз, обмакивают туда зубную щетку и заставляют чистить зубы.

Рассказывали и о случаях изнасилования черенком от швабры или другим подходящим предметом.

«Опускание» в женских тюрьмах тоже имело (а часто имеет и теперь) место. Этому унижению подвергали, как правило, детоубийц. Такую женщину, сговорившись заранее, ловили всей камерой. Прижав в углу, который плохо просматривается из глазка, затыкали рот, и брили налысо. Поскольку та вырывалась, голова у нее оказывалась вся в порезах. Даже если надзиратели замечали возню в камере и пресекали расправу, на голове у женщины все равно оставалась одна или две дорожки. Этого достаточно, чтобы считаться опущенной. После того, как виновную побрили, все обитательницы камеры по очереди справляли на нее малую нужду.

«Опущенную» могли пропустить сквозь строй: зечки становились в две шеренги и заставляли несчастную идти между ними. До конца живого коридора дойти удавалось не всем, большинство падали, не добравшись до середины.

Любовь в женских тюрьмах

В отличие от мужских зон, гомосексуальные связи в женских зонах и тюрьмах, никогда не считались чем-то, что роняет достоинство одной из зечек. Жаждущие близости и секса одинокие женщины создают пары, и окружающие к этому относятся вполне нейтрально. Лесбийские пары в местах лишения свободы бывают двух видов. Одна категория называется «половинки». В такой паре обе дамочки выглядят и ведут себя вполне по-женски. Зачастую это «первоходки», которым просто стало одиноко и захотелось тепла и близости. Вторая категория отношений возникает между «коблом» и «коблихой». «Коблом» называют зечку, как правило, «второходку», которая практически лишилась женских черт, и голосом, манерами, фигурой похожа мужчину, да так, что иной раз и не отличишь. Такие «коблы», оказавшись в камере, начинают искать себе пару, флиртовать и заигрывать. Завоевав «коблиху», они ведут себя тоже вполне по-мужски: защищают свою подружку, ревнуют ее, стараются баловать, а иногда и демонстрируют настоящий деспотизм. Лесбийские пары бывают очень прочными. Иногда такие отношения длятся весь период заключения, а случается, сохраняются и после освобождения.

Бывают и отношения с мужчинами. Чаще, конечно же, они носят платонический характер. Например, если в обслуге или среди надзирателей женской колонии вдруг объявляется мужчина, он становится объектом влюбленности сразу нескольких зечек. Иногда зечки ухитряются крутить романы с заключенными мужчинами. Например, если тюрьмы расположены так, что видны окна или часть двора, по которым водят заключенных. Случайные встречи на пересылках, по дороге в зал суда и т.п. очень подогревают романтические чувства. В большинстве тюрем развита система передачи «маляв», то есть, писем. В этих «малявах» тюремные Ромео и Джульетты и изливают свою любовь.

И совсем экзотические способы «любви на расстоянии» бытовали в женских тюрьмах в советское время. Если окна камер мужской и женской тюрьмы бывали расположены друг напротив друга, то женщины устраивали такой трюк: переворачивали одну из своих подруг вниз головой и раздвигали ей ноги, а затем поднимали ее так, чтобы было видно мужчинам. Вскоре после этого по «дорогам» -- веревочкам для передачи «маляв» начинали двигаться … презервативы со спермой. Женщины считали, что таким образом можно забеременеть. Даже ходит множество историй о тех, кому это удавалось. Пускаются на подобные эксперименты по очень простой причине: беременным находиться в местах лишения свободы намного комфортнее. У них лучше питание, их не заставляют работать, да и камера у них самая удобная и светлая, чаще бывают прогулки. Родив, женщина тоже имеет ряд послаблений.

По этой же теме:

Самые шокирующие факты о женских батальонах смерти Кого называли «коблами» на женских зонах в СССР

Взаимоотношения женщин, отбывающих наказание в местах лишения свободы, довольно серьёзно отличаются от царящих в мужских тюрьмах. Здесь почти нет борьбы за лидерство. В каждой камере есть старшая, и у неё имеются помощницы. Они имеют ряд привилегий. Так, старшая спит на «поляне» - кровати у которой нет второго яруса. В её обязанности входит поддержание порядка, обучение новеньких и так далее.

Старшей может стать женщина, имеющая самый большой авторитет, та, которая долго отбывает срок и знает все порядки, рецидивистка или же избранная лидером своими сокамерницами.

Старшей в своей камере может стать женщина, имеющая самый большой авторитет // Фото: Exzk.ru

«Когда я попала в камеру, меня подвели к старшей – старой цыганке Белле. Она показала мне, где я буду спать и рассказала о порядках. Белла в основном не встревала в какие-то конфликты, но если надо было, то могла ударить железной кружкой по лицу, и ссорящиеся моментально успокаивались» - вспоминает одна из бывших заключённых .

«Зэчки» делятся на семьи. Они делают это самостоятельно, находя подруг по интересам. Члены таких «семей» поддерживают друг друга, вместе отмечают праздники, готовят, дарят друг другу подарки, вступаются и так далее.

Сотрудники тюрем дабы не создавать себе лишних проблем стараются распределять женщин по камерам так, чтобы они попадали «к своим». То есть бухгалтеры сидят с бухгалтерами, «колхозницы» с «колхозницами» и так далее. Исключение составляют только подельницы. Их обязательно рассаживают по разным камерам.

В женских колониях большое значение имеет то, кем женщина была до своего попадания в тюрьму. Кроме того, обращается внимание на то, какую еду она ест – свою или тюремную, как часто у неё бывают посетители, какое место в обществе занимала на свободе и так далее. Но в то же время немаловажную роль играет и личность девушки.

В женских колониях большое значение имеет то, кем женщина была до своего попадания в тюрьму // Фото: Visper.org.ua

Конфликты и любовь

Как правило, конфликты в женских тюрьмах и колониях не доходят до драки, а заканчиваются на повышенных тонах. Но если всё-таки драка начинается, то обычно она отличается особой жестокостью. Без весомого повода заключённые стараются не вступать в конфликт, поскольку виновницу вероятнее всего быстро вычислят и строго накажут, а также и всех остальных.

А вот что касается любви, то здесь информация довольно противоречивая. В большинстве случаев романтические отношения заводят девушки, которые попадают в места лишения свободы не в первый раз – «второходки». Женщины в паре поддерживают друг друга. Если они вдруг окажутся в разных камерах, то сделают всё, чтобы воссоединиться. Обычно сокамерницы и старше нормально относятся к лесбийским парам и не чинят им никаких препятствий. Той же самой политики нередко придерживается и администрация.

Романтические отношения заводят девушки, которые попадают в места лишения свободы не в первый раз // Фото: Rambler.ru

В то же время нередки любовные отношения между заключёнными и сотрудниками СИЗО или тюрем противоположного пола. Девушки соглашаются на интим с правоохранителями ради определённых привилегий, а также для того, чтобы сделать свою жизнь на «зоне» легче и приятнее.

«Лучше всего – стать любовницей опера. Многие к этому стремятся» - рассказала журналистам бывшая заключённая .

Досуг

В женских тюрьмах часто устраиваются разнообразные концерты, мероприятия и даже настоящие конкурсы красоты. Обычно «зэчки» с удовольствием принимают в них участие, поскольку это позволяет отвлекаться от работы и чувствовать себя частью общества.

«Некоторые даже умудряются себе в камерах делать причёски, маникюр, педикюр. Так себе настроение подымают» - делится воспоминаниями бывшая заключённая.

Особое положение в женской тюрьме или колонии занимают женщины, которые находятся там с детьми. Многие из таких детей были рождены в неволе. Для рожениц создаются условия, чтобы они могли ухаживать за ребёнком. По достижению трёхлетнего возраста малыша отдают родственникам заключённой. Если их нет, то кроху отправляют в детский дом.

Несмотря на то, что женские тюрьмы считаются довольно спокойными местами, а представительницы прекрасного пола совершают меньше жестоких преступлений, на женской «зоне» много жестокости. Низшей кастой считаются те, кто попал в тюрьму за детоубийство. Их всячески унижают и бьют. Также жестоко обращаются с теми, кто пользуются большими благами чем остальные либо вот-вот выйдет на волю.

Криминальное поведение - это социальный конструкт, который складывается в определенной историко-культурной среде. Общество в большей степени нормализует мужскую преступность, чем женскую. Женщин-заключенных примерно раз в пять меньше, чем мужчин. Конечно, и то, и другое выглядит как нечто нарушающее социальный порядок. Я делаю руками кавычки, потому что для мужчины это все равно выглядит как продолжение маскулинного, отчасти жестокого и агрессивного начала. А женщине в патриархатных режимах приписываются слабость, мягкость, податливость. Понятно, что это все стереотипы, но они реально влияют на общество.

У женщин-заключенных не обязательно неблагополучные родители, но могут быть особые ситуации, связанные с алкоголем, наркотиками, разводом, новым сожительством матери или отца. Так или иначе прослеживается акцент на отношения с матерью - они могут быть очень сложными.

Cейчас в основном женщины сидят за наркотики. Нам рассказывали истории про так называемые контрольные закупки. Это распространенный способ выйти из сложной ситуации, используя силовые органы. Много преступлений связаны с домашним насилием. Очень часто это ответ на насилие со стороны мужчины: отца, отчима, сожителя, партнера, мужа. Нам часто рассказывали о событиях в школе, которые становились резким поворотом в жизни женщин. Как правило, это связано с насилием, иногда изнасилованием, какой-то несправедливостью. В итоге обстоятельства складывались таким образом, что человек не мог им противостоять и совершал преступление. Ситуаций с намеренной агрессией, желанием навести кому-нибудь увечья мы не встречали.

В последнее время участились случаи экономических преступлений. После протестных событий - выступлений, митингов, задержаний - палитра преступлений и наказаний расширилась, мы знаем о случаях задержания и сроках за участие в протестных акциях. Я ни в коем случае не берусь судить или интерпретировать вопросы, связанные с законностью или незаконностью подобных задержаний и сроков. Просто отмечаю, что это новый феномен для России. История с Pussy Riot дала толчок к особому вниманию к случаям протестного активизма, особенно - женского. Ну и конечно - к условиям содержания женщин в колониях и особым режимам и повседневной жизни женщины на грани физического выживания и психологического прессинга. Правда, на мой взгляд, кардинальных изменений в колониях после этого не произошло. Разве что год-полтора назад было масштабное судебное разбирательство с верхушкой ФСИН по поводу коррупции и злоупотреблений. Если в системе и происходят какие-то изменения, то они носят политический характер.

Тело осужденной. Медицина, акушерство, гигиена

В кодексах и в практике, регулирующих содержание в СИЗО и колониях, отсутствует понимание различий женского и мужского. С одной стороны, женщина, попавшая в заключение, в общественном мнении подвергается большей стигматизации - как преступившая не только закон, но нарушившая «естественный» порядок женского предназначения. С другой стороны, в рамках системы наказания ей отказано в реализации ее «женскости», когда ее тело, физиология, особые практики оказываются совершенно незначимыми, скорее наоборот, служат своего рода дополнительным механизмом унижения и наказания за «двойное» преступление. Содержание женщины ничем не отличается от содержания мужчины. По крайней мере нигде не прописаны правила, учитывающие особенности женской физиологии. Пол преступника не важен.

Медицина в колониях крайне низкого уровня. Самая большая проблема - это зубы. Нам женщины рассказывали, что они узнавали друг друга на улице, не имея совместного тюремного опыта, потому что таких плохих зубов у обычных людей просто не бывает. Если зубы болят, их очень редко начинают лечить. Обычно их рвут.

Гинекология воспринимается как дополнительное наказание женщин, как напоминание о том, насколько она недостойная женщина. Помощь очень плохая. Женщин доводят до крайнего состояния, когда уже нужна госпитализация. Врачи работают в лучших традициях советской гинекологии, когда определенные манипуляции с женским телом могут использоваться и восприниматься как особое наказание за «удовольствие». Это репрессивная медицина.

Наркозависимость лечат просто отказом. Для человека, который хочет от нее избавиться, там подходящие условия - полная изоляция. Это, конечно, жуткие ломки, но нам женщины говорили, что в избавлении от зависимости заключается единственный плюс заключения, как бы странно это ни звучало. Конечно, наркотики в колониях можно купить, но они доступны не для всех. Это вопрос денег, связей, отношений с администрацией и места в иерархии.

Никакой медицинской тайны там не соблюдается. Если у заключенной ВИЧ или туберкулез, об этом наверняка все знают. Например, ВИЧ-положительных должны перевозить отдельно. Небольшая ВИЧ-фобия там есть, потому что люди оторваны от актуальной медицинской информации. Определенные страхи существуют.

Нам рассказывали истории, когда женщины рожали в колонии. Для беременных предусмотрены специальные отсеки или бараки. После родов они недолго проводят время с детьми, а потом младенцы находятся отдельно. Я знаю, что это очень тяжелая и травматичная ситуация для женщин, потому что времени на то, чтобы побыть с ребенком выделяется не очень много. Дети могут быть желаемыми, но иногда наоборот - некоторые беременеют специально, чтобы получить послабления режима.

В магазине колонии продаются прокладки, и женщина сама должна их покупать. Это тоже ценный ресурс. Их меняют на что-то, иногда используют вместо них подручные средства. Самое сильное издевательство - когда из-за менструации пачкается постельное белье, а женщины обязаны его стирать сами. Часто это невыносимо сложно. Интересно, что в тюрьмах постельное белье обязательно должно быть белое, поэтому пятна сразу бросаются в глаза.

Помыться в колонии невероятно сложно. Есть душ, в который пускают раз в неделю. Есть еще помывочные, в которых можно заодно и постирать. Для этого установлены определенные графики. Самыми ущемленными оказываются «грибы», то есть бедные, у кого нет родственников, денег, и которые вынуждены помогать другим, более статусным женщинам - стирать, убирать, помогать им готовить. Конечно, «грибам» остается меньше всего времени на личную гигиену. Это оказывается фактически невозможным. Как правило, право на эксклюзивное пользование той же помывочной имеют бригадиры.

«Грибы», «шерсть», «горохи». Иерархия женской зоны

«Грибы» - это самая низшая ступень в иерархии. Это, как правило, те, кто давно сидят, не греются, бомжевали в прошлом, много пили - или сельские женщины с низким уровнем образования.

В женских колониях есть «блатные», которыми могут быть дневальные и бригадиры. Это люди, которые каким-то образом связаны с начальством или имеют в его глазах определенный вес. Поэтому у них есть привилегии.

Весь ужас даже не в том, что ты попадаешь в ситуацию полной изоляции, потому что женщин практически никто не навещает. Главное, что ты никогда не можешь побыть в одиночестве, тишине, сама с собой. У тебя нет ни времени, ни возможности. Ни внутреннего, ни внешнего пространства. Например, спальное место. От места в иерархии зависит, где человек спит. Женщины умудрялись делать что-то вроде комнаток - ставили четыре двухэтажных кровати и занавешивали их простынями, изолируя их от других. Хотя нельзя занавешивать кровати простынями, они это делают на какое-то время. Самые престижные места - у стенки и в углу. Хотя бы с одной стороны ты оказываешься изолирована от кого-то другого и можешь просто отвернуться к стенке и никого не видеть.

«Шерсть» - это те, кто «греются». Те, кому делают передачки богатые родственники или какие-то друзья, подруги, «спонсоры». Часто бывает, что богатые родственники покупают оборудование для колонии. У «шерсти» есть ресурс.

«Активисты» - это те, кто зарабатывают на УДО. К ним может быть двоякое отношение. Если мужские колонии делятся на красные (где руководит администрация) и черные (где власть принадлежит блатным авторитетам), то в женских колониях такого мы не встретили, как и ярко выраженной системы понятий. В мужской черной колонии активистов очень не любят, потому что идти на УДО - не по «понятиям». Нельзя выполнять общественную работу и вообще работать. Это унизительно для них. Настоящий вор этого делать не может. У женщин все-таки более нейтральная позиция по отношению к этому.

«Горохи» - это самые младшие, молодняк.

«Грибов» и «горохов» используют по мере возможности. В разных ситуациях по-разному. Они занимаются какой-то вспомогательной работой, обслуживают, например, убирают, моют, чистят туалеты и так далее. За это они получают защиту, вещи вроде сигарет, кофе и чая, а еще их могут просто не бить.

Очень сильно осуждается убийство ребенка. Среди наших информанток встретилась одна такая история. Эта женщина была крайне замкнута. Она просто выбрала для себя такую позицию: ни с кем не общалась, не вступала в коалиции, вела себя максимально отчужденно. Там была ситуация достаточно сложная. Мы никогда не вставали в позицию оправдания или осуждения, не выясняли, насколько приговор справедливый. Тем не менее с этой женщиной создавалось ощущение, что она выгородила своего сожителя. Это было непреднамеренное убийство.

Любовь и секс в тюрьме

В женских колониях гомосексуальность в целом в меньшей степени стигматизирована, чем в мужской. В мужской к такому относятся как к серьезному преступлению, поскольку это нарушение главного принципа патриархата. Женщинам общественное мнение всегда позволяло гомосексуальность. Это стереотипно рассматривалось как что-то несерьезное и временное. Это представление нашло отражение в тюремной жизни. В мужской колонии гомосексуальность - это самая тяжелая стигма. Заключенные, вступающие в интимную связь, это люди даже не второго, а пятого сорта. Их игнорируют, с ними нельзя есть, пить, делить что-то. В женской колонии такого нет.

Еще одна отличительная черта женской колонии - это очень интенсивное общение, невероятное просто. Это почти единственная практика, доступная им, они больше ничего не делают. Мужчины еще не все работают, а женщины работают и разговаривают. К тому же все на виду. По формальным законам это запрещено, но о любовных историях знают практически все, включая администрацию. Часто сотрудники манипулируют этим.

Гомосексуальность бывает ситуативной, а может быть более серьезной, когда женщина еще до колонии идентицифирует себя как лесбиянка. Ситуативная появляется в силу одиночества и изолированности. Девочки, которые выглядят как мальчики, очень ценятся в колонии. Чтобы завоевать статус, избежать издевательств или иметь возможность греться, некоторые из них начинают вести себя нарочито маскулинно. Нам рассказывали о разбирательстве, когда такую женщину выводили на чистую воду, устанавливая ее биографию. С одной стороны, это немного смешно, но с другой - это значимый момент идентичности. Искренность - одно из самых ценных качеств там. Если человек врет о прошлом, ему и в мужском, и в женском пространстве будет тяжко.

Часто женщины создают псевдосемейные пары, в основном, по двое. При этом они необязательно будут состоять в романтических отношениях. Тут вопрос не в этом. Это ситуация вынужденного сожительства людей с разными характерами и биографиями. В любом случае, даже если нет секса и романтических чувств, людям нужна эмоциональная связь, иначе пары не получится. Колония - это очень агрессивная среда, поэтому иметь какую-то поддержку просто необходимо. Кроме того, «семейницы» делятся друг с другом передачами. Если одна из них раньше освободится, она будет делать передачки для подруги. Это форма защиты и устройства быта, ну и, может быть, определенная склонность женщины к совместному проживанию. Человеку нужно с кем-то поспорить, на кого-то поворчать, рассказать кому-то, как дела на работе, попросить оставить сигарету, выпить вместе кофе. Это внесение смысла в существование: когда ты живешь не только для себя, но и кому-то помогаешь.

Иногда женщины используют сексуальное насилие для демонстрации власти и унижения, но это не так распространено, как в мужской колонии. Чаще, для того, чтобы поставить человека на место, практикуется не сексуальное насилие, а физическое. Там тоже очень много разборок, драк, даже внутри семей и пар.

Романы заключенных с сотрудниками колонии воспринимаются как геройство, но здесь нужно понимать, что мы находимся в пространстве их нарративов и понимания того, что с ними произошло. Например, истории с мужчинами, работающими в колонии, могут оцениваться по-разному.

Отношение к такому роману как к геройству, даже если женщина испытывала унижение, может быть желанием нормализовать свою историю. Такая близость не может считаться полностью добровольной, потому что сотрудник колонии очевидно обладает большей властью, чем женщина-заключенная. Но истории с женщинами-охранницами - это больше про победу, восстановление справедливости. Особенно когда охранница начинает о заключенной заботиться, либо помогать. Но и тут есть свои нюансы, потому что это может быть история о предательстве и эксплуатации. Близость - это ресурс, увы.

В тюрьме, колонии, в несвободе все существующие в свободном обществе системы отношений и механизмы власти доводятся как бы до крайности, выглядят ярче и выпуклее. Наши повседневные желания понимания, разделенности, смысла, близости, справедливости работают и в рамках закрытого института. И там, и там мы можем наблюдать искренность, меркантильность, борьбу за власть и ресурсы и так далее.

Администрация, труд и протест. Почему женщины возвращаются в колонию

В женских колониях реже конфликтуют с администрацией, чем в мужских и малолетках. Не потому, что женщина более лояльна и спокойна, а потому что в жизни их приучили к терпению, выносливости, и, как это ни грустно, к подчинению. Несмотря на то, что было много историй активистских, женщины, попавшие в ситуацию такого подавления, стигмы и изоляции, сложно адаптируются - не все способны сопротивляться. Хотя были какие-то попытки через авторитетов и блатных работать с администрацией. Конфликты решались не через забастовки, а через разговоры.

В том числе из-за этого женщины работают по 12 часов. Кроме того, если женщине говорят, что от качества ее работы зависит возможность уйти по УДО или получить дополнительное свидание с родственниками, она будет работать. На это влияет еще и отсутствие воровского закона, в котором работа считается унижением. Женщинам, наоборот, работа помогает отвлечься, помогает справиться с медленно текущим временем. Но она действительно невероятно сложная. Заключенные шьют ватники, одежду, шинели для воинских частей, хозчастей, для тех же колоний. Производство вредное, поэтому работа плохо сказывается на легких и сильно портит здоровье. Если выработку не делаешь, тебя штрафуют. Кому-то удается, кому-то нет.

Еще один способ социализации - это косметика. Накраситься в колонии - это пускай маленький, но вызов. В любой закрытой системе всегда ищут ходы для символического протеста: можно фуражку на затылок сдвинуть, одну пуговичку не застегнуть. При приближении дембеля человек тихонечко начинает позволять себе вольности. При этом одежда, внешний вид в тюрьме - это как раз один из самых главных методов дисциплинации тела. Оно должно быть закрыто и выглядеть так, как надо в рамках этого заведения. Все должны быть похожи друг для друга. Хорошо выглядеть нужно, чтобы напомнить себе о свободной жизни. Чтобы забыть хотя бы на секунду, что они сидят.

Есть разные техники нейтрализации, которые могут помочь совладать с прошлым. Это отказ от ответственности, например, когда говорят: общество во всем виновато; отрицание наличия ущерба, отрицание наличия жертвы; осуждение тех, кто судит; обращение к более высоким авторитетам. Эти техники нужны для того, чтобы оправдать себя и объяснить, почему с человеком это случилось. Осужденные стремятся нормализовать свою ситуацию и таким образом выйти - хотя бы иллюзорно - из стигмы, позиции исключения. Если система защиты не выстраивается, то человек просто превращается в овощ, ни на что не реагирует, перестает заботиться о себе, молчит. В конечном счете это может закончиться серьезной психической проблемой или даже суицидом.

Отсутствие нормальной системы адаптации и ресоциализации приводит к тому, что человеку сложно трудоустроиться, финансово обеспечить себя, получить жилье. Часто женщины выходят и оказываются на улице, потому что семья их выписала, мужья развелись, детей отдали в детский дом и так далее. У них нет материальной базы, чтобы продержаться и выжить. Кроме того, на них давит отношение общества: на работу берут неохотно, есть запрет на целый ряд профессий. Конечно же, на адаптацию влияет семья. Женщины чаще дожидаются своих мужчин из заключения, а мужья, как правило, находят новые семьи. В итоге человек попадает в обстоятельства, в которых ему негде жить, нечего есть, но в то же время у него есть определенные способности и опыт, который как бы подсказывает «слушай, ну вообще не проблема, сейчас за час у тебя будет десять тысяч, давай мы это решим, и ты остановишься». Вся система ориентирована на то, чтобы люди возвращались в колонию.

Елена Омельченко - доктор социологических наук, преподаватель НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, автор нескольких исследований, посвященных российским колониям, научный редактор коллективной монографии «До и после тюрьмы. Женские истории». Одну из этих историй на «Медиазоне».